Мир изменился, изменяется и никогда уже не будет прежним и привычным. У нынешней цивилизации несколько финалов, и каждый подкатывает со своей стороны. Мы попытаемся проанализировать хотя бы некоторые из них.
Крах коммунизма, конец двухполярной, а вслед за тем - и однополярной систем международных отношений мы оставим за рамками нашего рассмотрения, – об этом не рассуждал только ленивый. Точно так же мы оставим пока в стороне всемирный экономический кризис и предрекаемый многими аналитиками грядущий крах доллара и всей международной финансовой системы, – об этом тоже рассказано немало. И даже о демографическом кризисе и старении населения развитых стран (и связанном с этим развалом пенсионных систем) рассуждать сейчас не будем. Сосредоточимся на менее очевидных, но от этого не менее серьёзных напастях, подстерегающих нас буквально за углом.
Начнем с кризиса существующей общемировой модели производства, которую вполне корректно без всяких натяжек было бы назвать колониальной. На протяжении нескольких веков богатство метрополий, в которых вырос пресловутый "золотой миллиард" складывалось благодаря аккумуляции транзакционных издержек и баснословной дешевизны рабочей силы в колониях. Индиец, гнувший спину на сборе чайного листа, хорошо если за месяц зарабатывал столько, сколько стоила жестянка чая в лондонской лавке. Разница между этими двумя суммами распределялась разнообразно – шла в оплату перевозок (и позволяла судовладельцам заказывать на верфях новые клиперы), в жалование работникам компаний (обеспечивая приличный уровень жизни их семьям), платилась в виде налогов короне (позволяя содержать могучую армию и лучший в мире флот Империи, над которой никогда не заходило солнце). Индиец, собирающий чайный лист, вероятно, и хотел бы стать побогаче, – но имел тот уровень жизни, который позволял ему трудиться и размножаться, – и вообще являлся социально приемлемым в той местности.
В разные годы роль таких колоний играли Новый Свет (труд туземцев по добыче сокровищ которого обошелся конкистадорам в цену грабежа и перевозки), Ост-Индия, Соединенные Штаты; в более позднее время эту нишу очень ненадолго заняли бывшие страны соцлагеря, включая Россию; основной же всемирной колонией на день сегодняшний является Китай, где сейчас дёшево всё, начиная от пошива джинсов и заканчивая штамповкой микроэлектроники. Товарами дело не ограничивается – производство услуг, благодаря глобализации и телеком-технологиям, также выносится в колонии. По крайней мере, если вы позвоните по телефону в офис крупной американской корпорации, вполне вероятно, услышите в трубке голос индуса, сидящего в колл-центре, расположенном где-нибудь в Бангалоре.
Проблема, однако, заключается в том, что дешёвая рабочая сила в нынешних колониях фактически закончилась. Новую брать практически неоткуда, – в том же Китае почти все, кто способен стоять у станка, к станку уже поставлены, а оставшееся деревенское население к работе на производстве не очень-то пригодно, и требуется смена поколений, чтобы выросли новые обладатели рабочих рук. Да и та рабочая сила, что есть, – стремительно дорожает. Китайский рабочий уже не согласен на койку в казарме и миску риса в день, ему приходится платить всё больше, и себестоимость "китайского чуда" за последние годы уже успела увеличиться в несколько раз и продолжает расти. И очень скоро этот рост начнёт ощущаться на фоне транспортных расходов и таможенных пошлин.
Собственно, этот процесс происходил и происходит во всех колониях, и чем дальше, – тем всё более ускоряющимися темпами. Шарик же, на котором мы все живем, – довольно маленький, расширяться некуда. Осталась только Африка, но на нее надежды никакой, – пессимисты вообще полагают её конченным континентом и глобальной черной дырой, где никогда не получится производить хоть что-нибудь путное за исключением бананов, ананасов и туристических услуг. Определённые основания для такого пессимизма есть – если учитывать местный менталитет, непрекращающиеся конфликты и ужасающую эпидемиологическую обстановку. Даже если там и удастся что-то наладить, дешёвые трудовые ресурсы Китая и других нынешних колоний к тому моменту давно подорожают.
Как будет выглядеть мир после этого "конца света"? С точностью этого, разумеется, никто не знает, но предположить можно. С одной стороны, с дешёвым ширпотребом придётся распрощаться. Нам, выросшим в СССР и возмужавшим в 90-е, откладывая по ползарплаты на новые джинсы, к этому особо не привыкать, а вот жителям тех же США придется довольно сильно менять свои потребительские привычки. Об "обществе изобилия" и "обществе потребления" в нынешнем его виде придется забыть. С другой стороны, если в Китае, с учётом перевозки и пошлин, производить окажется немногим дешевле, чем в Иваново или Детройте, – производства вернутся в страны "золотого миллиарда" с вытекающими последствиями. Многим "белым воротничкам" придётся переквалифицироваться в слесарей и швей, а экологическая обстановка доставит непредставимую раньше головную боль.
Но, может быть, технический прогресс и роботизация решат эту проблему? Ведь если трудолюбивых китайцев заменят ещё более трудолюбивые роботы, наштампованные на конвейере, – они ещё лучше смогут гнать поток ещё более дешевой (да и более качественной) продукции?..
Не смогут. Не смогут потому, что за углом нас поджидает ещё один глобальный конец света – кризис массового производства как такового.
